я надеялся, победной ухмылкой.
Проблема в том, что чем старше ты становишься, тем менее обезоруживающей становится твоя наглость. Сейчас я понимаю, что если бы я пропадал на несколько недель, а потом заявлялся в школу, то почти наверняка показался бы учителям высокомерным. Они не проявляли ко мне особого отношения. Совсем наоборот. Помню, как один учитель поставил меня на место, высмеяв мой цвет волос и спросив, кто разбил яйцо о мою голову, после того как я в очередной раз настоял на том, чтобы последнее слово осталось за мной. Даже на уроках драмы, где, как вы можете предположить, я бы преуспела, я была деструктивной. Я без проблем заходил на съемочную площадку и притворялся волшебником, летающим на метле с веером на лице, наблюдая за тем, как какой-то парень размахивает теннисным мячом на шесте. Это происходило в безопасной обстановке, в окружении единомышленников, и это ничуть не повлияло бы на мое положение в обществе. Но выступать в драматическом классе перед множеством других подростков, которые будут смеяться над вами, если вы ошибетесь, и даже если вы все сделаете правильно? Это была совсем другая рыба. Моя защита сразу поднялась. Несомненно, внешне это выглядело как обычное подростковое презрение. Уверен, учителя думали, что я выкладываю им всю правду о Драко, но все было гораздо сложнее. Я завалил драму, получив несколько двоек (хотя это не помешало одному учителю драмы спросить меня, не могу ли я достать ему роль в фильме).
Поэтому за время учебы в школе мне не удалось заслужить неизменное уважение учителей, за исключением, пожалуй, одного. В жизни каждого школьника должен быть свой Дамблдор. Для меня им стал мистер Пейн, директор школы. Я пропустил несколько недель в начале его первого семестра в школе и поэтому не был с ним знаком, пока однажды он не постучал в дверь моего музыкального класса, где мы с моим приятелем Стиви сидели за клавиатурой и сочиняли свои песни. Он попросил встречи со мной. Я вышел за ним, не понимая, зачем меня вызвал директор. В этом не было ничего зловещего. Вас не было здесь последние несколько недель, - сказал он. Меня зовут мистер Пейн, я буду вашим директором до конца вашего пребывания здесь, и я хотел бы представиться".
Я тут же протянул руку и сказал: "Том Фелтон, приятно познакомиться".
Это была явно не та реакция, которую он ожидал. Это была реакция ребенка, привыкшего проводить большую часть времени в компании взрослых, человека, который одной ногой в другом мире. Реакция ребенка, пытающегося его обезоружить. Он мог бы легко отмахнуться от этого жеста или счесть его совершенно неуместным. Но он этого не сделал. После минутного колебания он пожал мне руку и улыбнулся.
И он продолжал улыбаться, даже когда я оказывался перед ним за какой-нибудь проступок, что случалось со мной регулярно. Он всегда был справедлив, никогда не язвил. Он был бесконечно терпелив и с удовольствием делился своей любовью к своему предмету - математике. В отличие от многих других учителей, он относился ко мне как к взрослому человеку. Возможно, он понимал, что мое поведение проистекает не из желания усложнить жизнь кому-то другому, а из неосознанной потребности привнести в свое существование хоть какую-то нормальность. А может, он был просто хорошим парнем. Все, что я знаю, - это то, что в то время он оказал на мою жизнь большое влияние. Я часто думал, что хотел бы вернуться и повторить то рукопожатие, будучи уже взрослым. Если вы читаете это, мистер Пейн, спасибо вам.
- - -
Нормальность была целью. Она не всегда была достижима.
Мы с друзьями часто ходили на рыбалку на пару прудов в Спринг-Гроув в конце моей улицы. В этих прудах не водилось много рыбы, но это было и не важно. Это было место, где можно было потусоваться, выкурить сигарету и, если повезет, поймать случайного карпа. Я говорил маме, что ночую у друга, он делал то же самое, и мы действительно проводили всю ночь у кромки воды с удочками, сигаретами и отвратительной банкой холодного спама для пропитания. Жили мечтой.
Однажды вечером я был там с тремя приятелями. Наши удочки были уже готовы, и мы расположились на ночлег, как и много раз до этого. Мы непринужденно болтали, немного посмеиваясь друг над другом, как вдруг я услышал голоса вдалеке, но все ближе и ближе. Спустя несколько минут в поле зрения появилась толпа из примерно сорока детей. В животе у меня зазвенело. Я не знал этих ребят - они были старше меня на пару лет, - но я достаточно хорошо ориентировался на улицах, чтобы понять их намерения. Это была толпа скучающих подростков из этого района, которые развлекались тем, что шатались по улицам и устраивали беспорядки. Приближаясь, я инстинктивно понял, что они решат, что сорвали джек-пот, если узнают, что наткнулись на Брумстик-Прик. Если это произойдет, у меня будут серьезные проблемы. Все в их поведении говорило о том, что они настроены на драку. И если их будет сорок против нас четверых, то шансы мне не понравятся.
Я опустил голову и постарался исчезнуть за спинами своих друзей. Я полагал, что в такой ситуации они не захотят связываться с Гарри Поттером-дрочилой и сделают все возможное, чтобы я не попал в поле зрения толпы.
Я был прав наполовину. Они определенно не хотели связываться со мной.
Не успел я осознать, что происходит, как трое моих товарищей разбежались. Я не мог поверить в это. Несколько мальчишек подобрали мои удочки и закинули их в озеро, к тому времени остальные уже поняли, кто я такой. Я хотел убежать, но мои ноги от страха прижались к земле. Пара мальчишек подошла ко мне и стала слегка толкать меня. У обоих в руках были зажженные сигареты, и они тыкали горящими концами мне в лицо, к большому удовольствию команды. Звучит драматично - так оно и было, - но гораздо хуже была подавляемая угроза насилия, которая, казалось, витала вокруг толпы. Даже если бы я нашла в себе силы убежать, они бы набросились на меня, хватая за клоки моих обесцвеченных волос и впечатывая лицом в грязь.
Все большая группа приближалась ко мне. Я попытался отступить. Они продолжали наступать, а я, поскальзываясь и пошатываясь в грязи, готовился к тому, что меня ждет.
И тут откуда-то сзади послышался визг резко затормозившей машины. Я с тревогой оглянулся через плечо и увидел крошечный "Пежо",
